Александр Блок — Снег да снег: Стих. Александр Александрович Блок

«Снег да снег» Александр Блок

Снег да снег. Всю избу занесло.
Снег белеет кругом по колено.
Так морозно, светло и бело!
Только черные, черные стены…

И дыханье выходит из губ
Застывающим в воздухе паром.
Вон дымок выползает из труб;
Вот в окошке сидят с самоваром;

Старый дедушка сел у стола,
Наклонился и дует на блюдце;
Вон и бабушка с печки сползла,
И кругом ребятишки смеются.

Притаились, ребята, глядят,
Как играет с котятами кошка…
Вдруг ребята пискливых котят
Побросали обратно в лукошко…

Прочь от дома на снежный простор
На салазках они покатили.
Оглашается криками двор —
Великана из снега слепили!

Палку в нос, провертели глаза
И надели лохматую шапку.
И стоит он, ребячья гроза, —
Вот возьмет, вот ухватит в охапку!

И хохочут ребята, кричат,
Великан у них вышел на славу!
А старуха глядит на внучат,
Не перечит ребячьему нраву.

Анализ стихотворения Блока «Снег да снег»

В 1913 г. вышли в свет два детских поэтических сборника Блока. Произведение 1906 г. вошло в книгу «Круглый год», адресованную самым юным читателям. Стихотворения разделены по временам года, и сезонные изменения в природе составляют основу тематики цикла. Веселые забавы во дворе, снежная красота природы и предвкушение чудесного Рождества - таковы основные смысловые доминанты зимнего раздела книги.

Стиль произведения определяется влиянием образной структуры русской сказки в сочетании с классическим ритмическим строем, четким и строгим.

Стихотворение начинается с изображения занесенной сугробами деревни. В пейзажной зарисовке «снежного простора» безусловно господствуют светлые тона, и яркая белизна резко выделяется на фоне черных стен избы.

Интересен порядок образов, отраженных во втором катрене. Ряд начинается с пара, слетающего с губ в морозную погоду. Затем возникает изображение сходной реалии - дыма из трубы. Аналогия завершается паром, идущим от горячего самовара. Вместе с ним меняется и позиция рассказчика: сюжетным центром становится комната, а основными персонажами - дедушка, бабушка и ребята.

Внимание рассказчика сосредоточено на поведении юных обитателей избы, в описании которого изобилует лексика с семантикой положительных эмоций. Дети заняты беззаботной игрой, и вскоре они выбегают на двор в поисках новых забав. Вместе с ними перемещается и рассказчик, который с удовольствием описывает катание на санках и лепку снежного «великана». Восторг и веселье нарастают, что передается лексемами «криками», «хохочут», «кричат». Снеговик, шутливо именуемый «ребячьей грозой», оказывается в эпицентре увеселения. Озвучивается детская фантазия, вызвавшая взрыв смеха: разыгравшиеся сорванцы представляют снеговика живым, способным схватить одного из них «в охапку».

Старшее поколение снисходительно и по-доброму относится к шуму, производимому внуками. Складывается гармоничная картина беззаботного радостного мира, наполненного детскими выдумками и увлекательной игрой.

Подобными интонациями проникнуто художественное пространство «Ветхой избушки», также включенной в зимний цикл поэтической книги. Повторяются отдельные образы и мотивы: «бабушка-старушка» следит из окна за шалунами-внуками, резвящимися на заснеженном дворе. В финале стихотворения звучит новая тема, связанная с ожиданием прихода весны.

Снег да снег. Всю избу занесло.
Снег белеет кругом по колено.
Так морозно, светло и бело!
Только черные, черные стены…
И дыханье выходит из губ
Застывающим в воздухе паром.
Вон дымок выползает из труб;
Вон в окошке сидят с самоваром;
Старый дедушка сел у стола,
Наклонился и дует на блюдце;
Вон и бабушка с печки сползла,
И кругом ребятишки смеются.
Притаились ребята, глядят,
Как играет с котятами кошка…
Вдруг ребята пискливых котят
Побросали обратно в лукошко…
Прочь от дома на снежный простор
На салазках они покатили.
Оглашается криками двор -
Великана из снега слепили!
Палку в нос, провертели глаза
И надели лохматую шапку.
И стоит он, ребячья гроза, -
Вот возьмет, вот ухватит в охапку!
И хохочут ребята, кричат,
Великан у них вышел на славу!
А старуха глядит на внучат,
Не перечит ребячьему нраву.

Анализ стихотворения «Снег да снег» Блока

Стихотворение Александра Блока «Снег да снег» входит в один из сборников детских стихов, изданных в 1913 году. Сборник называется «Круглый год» и посвящен описанию того, как меняется природа на фоне смены сезонов. Стихотворения из зимней части цикла передают красоту снежного пейзажа, веселье детских игр и радостное ожидание рождественских чудес.

Произведение адресовано маленьким читателям и стилизовано образами русской народной сказки. В то же время оно написано строгим классическим строем, ритмичным и четким.

Повествование начинается с описания зимнего утра в деревне, укрытой сугробами. Перед нами предстает светлый морозный ландшафт. Ослепительный белый снег и черные стены избы – яркий контраст картинки, образ видения мира, свойственный детям.

Далее следует ряд чередующихся образов, зимних и уютных, — это пар, идущий от губ, дым из печной трубы, натопленная изба, горячий чай. Вместе с автором читатель на улице и наблюдает за персонажами в окно. Затем повествование переносит нас в избу. В комнате дедушка, бабушка и внуки. Обычные дневные хлопоты взрослых и детские игры. Ребяческая непоседливость и размеренные движения стариков создают ощущение гармонии, непрерывного круговорота жизни, где всегда рядом юность и старость, бесшабашное веселье и спокойная мудрость.

Внимание читателя направлено на детей, их беспечные забавы. Описание пронизано светлыми эмоциями – смехом, беззаботностью, добротой. Ребята резвятся в комнате, играют с котятами, затем дружно выбегают во двор за новыми развлечениями. Автор передает детский восторг от веселого катания на санках. А следующая забава, лепка снеговика, дает простор детской фантазии: «снежный великан» ожил и вот-вот схватит одного из сорванцов. Бабушка наблюдает за игрой внучат из окна избы, умиротворенно глядит на их шалости, радуясь веселым крикам и хохоту.

Основная идея произведения говорит читателям о том, что жизнь естественна и проста, в каждом моменте и в любом возрасте есть своя радость. В детстве все вокруг воспринимается так ярко и непосредственно, как никогда потом, но память о беззаботных детских днях, сказочных образах, наполняющих обычные для взрослых дела и предметы, согревает нас всю жизнь. И в старости, когда время тянется медленно, день полон раздумьями и воспоминаниями, веселые проказы и смех внуков радуют бабушек и дедушек. Ведь жизнь продолжается.

Александр Александрович Блок

Снег да снег. Всю избу занесло.
Снег белеет кругом по колено.
Так морозно, светло и бело!
Только черные, черные стены…

И дыханье выходит из губ
Застывающим в воздухе паром.
Вон дымок выползает из труб;
Вот в окошке сидят с самоваром;

Старый дедушка сел у стола,
Наклонился и дует на блюдце;
Вон и бабушка с печки сползла,
И кругом ребятишки смеются.

Притаились, ребята, глядят,
Как играет с котятами кошка…
Вдруг ребята пискливых котят
Побросали обратно в лукошко…

Прочь от дома на снежный простор
На салазках они покатили.
Оглашается криками двор —
Великана из снега слепили!

Палку в нос, провертели глаза
И надели лохматую шапку.
И стоит он, ребячья гроза, —
Вот возьмет, вот ухватит в охапку!

И хохочут ребята, кричат,
Великан у них вышел на славу!
А старуха глядит на внучат,
Не перечит ребячьему нраву.

В 1913 г. вышли в свет два детских поэтических сборника Блока. Произведение 1906 г. вошло в книгу «Круглый год», адресованную самым юным читателям. Стихотворения разделены по временам года, и сезонные изменения в природе составляют основу тематики цикла. Веселые забавы во дворе, снежная красота природы и предвкушение чудесного Рождества — таковы основные смысловые доминанты зимнего раздела книги.

Стихотворение начинается с изображения занесенной сугробами деревни. В пейзажной зарисовке «снежного простора» безусловно, господствуют светлые тона, и яркая белизна резко выделяется на фоне черных стен избы.

Интересен порядок образов, отраженных во втором катрене. Ряд начинается с пара, слетающего с губ в морозную погоду. Затем возникает изображение сходной реалии — дыма из трубы. Аналогия завершается паром, идущим от горячего самовара. Вместе с ним меняется и позиция рассказчика: сюжетным центром становится комната, а основными персонажами — дедушка, бабушка и ребята.

Ты с вершин печальных гор
К нам сошла пропеть и сгинуть
И опять с вершины кинуть
Искрометный свой костер.
Так пройди же в пляске быстрой,
Радость, горняя гроза!
Чтобы искра вслед за искрой
Сожигала нам глаза!

Рождество

Звонким колокол ударом
Будит зимний воздух.
Мы работали недаром,
Будет светел отдых.
Серебрится легкий иней
Около подъезда.
Серебристые на синей
Ясной тверди звезды.
Как прозрачен, белоснежен
Блеск узорных окон!
Как пушист и мягко нежен
Золотой твой локон!
Как тонка ты в красной шубке,
С бантиком в косице!
Засмеешься - вздрогнут губки,
Задрожат ресницы.
Веселишь ты всех прохожих -
Молодых и старых,
Некрасивых и пригожих,
Толстых и поджарых.
Подивятся, улыбнутся,
Поплетутся дале,
Будто вовсе, как смеются
Дети, не видали.
Сестры будут куклам рады,
Братья просят пушек,
А тебе совсем не надо
Никаких игрушек.
Ты сама нарядишь елку
В звезды золотые
И привяжешь к ветке колкой
Яблоки большие,
Ты на елку бусы кинешь,
Золотые нити.
Ветки крепкие раздвинешь,
Крикнешь: "Посмотрите!"
Крикнешь ты, поднимешь ветку
Тонкими руками…
А уж там смеется дедка
С белыми усами!

"Серебристым, снежным хмелем…"

Серебристым, снежным хмелем
Опьяню и опьянюсь:
Сердцем, преданным метелям,
К высям неба унесусь.
В далях снежных веют крылья, -
Слышу, слышу белый зов;
В вихре звездном, без усилья
Сброшу звенья всех оков.
Опьянись же светлым хмелем,
Снежнооким будь и Ты…
Ах, потерян счет неделям
В вихре белой красоты!

"Отдавшись снежной вьюге…"

Отдавшись снежной вьюге,
Тону в твоих глазах;
В холодном, звездном круге
Мы стынем в белых снах.
В крылатой колыбели
Засни среди снегов;
Пойми напев метели
В строках моих стихов.
Пойми всю силу зова
Победных зимних дней, -
Предайся вьюге снова,
Истаяв сердцем в ней!

"Вот река полноводнее…"

Вот река полноводнее
Тянет белые льды.
Дышит лето господнее
От холодной воды.
Я с мятежными думами
Да с душою хмельной
Полон вешними шумами,
Залит синей водой.
И смотрю, торжествующий,
В ледоходную даль…

Ненужная весна

Отсеребрилась, отзвучала…
И вот из-за домов, пьяна,
В пустую комнату стучала
Ненужно ранняя весна.
Она сера и неумыта,
Она развратна до конца,
Как свиньи тычатся в корыто,
Храпит у моего крыльца.
И над неубранной постелью
Склонилась, давит мне на грудь,
И в сердце, смятое метелью,
Бесстыдно хочет заглянуть.
Ну, что же! Стисну зубы, встречу,
И, выбрав хитрый, ясный миг,
Ее заклятьем изувечу
И вырву пожелтелый клык!
Пускай трясет визгливым рылом:
Зачем непрошеной вошла,
Куда и солнце не входило,
Где ночь метельная текла!

В глазах ненужный день так ярок,
Но в сердце - неотлучно ночь.
За красоту мою в подарок
Старуха привела мне дочь.
"Вот, проводи с ней дни и ночи:
Смотри, она стройна, как та.
Она исполнит всё, что хочешь:
Она бесстыдна и проста".
Смотрю. Мой взор - слепой и зоркий:
"Она красива, дочь твоя.
Вот, погоди до Красной Горки:
Тогда с ней повенчаюсь я".

Зима прошла. Я болен.
Я вновь в углу, средь книг.
Он, кажется, доволен,
Досужий мой двойник.
Да мне-то нет досуга
Болтать про всякий вздор.
Мы поняли друг друга?
Ну, двери на запор.
Мне гости надоели.
Скажите, что грущу.
А впрочем, на неделе -
Лишь одного впущу:
Того, кто от занятий
Утратил цвет лица,
И умер от заклятий
Волшебного кольца.

"В темной комнате ты обесчещена…"

В темной комнате ты обесчещена,
Светлой улице ты предана,
Ты идешь, красивая женщина,
Ты пьяна!
Шлейф ползет за тобой и треплется,
Как змея, умирая в пыли…
Видишь ты: в нем жизнь еще теплится!
Запыли!

"Ты пробуждалась утром рано…"

Ты пробуждалась утром рано
И покидала милый дом.
И долго, долго из тумана
Копье мерцало за холмом.
А я, чуть отрок, слушал толки
Про силу дивную твою,
И шевелил мечей осколки,
Тобой разбросанных в бою.
Довольно жить в разлуке прежней -
Не выйдешь из дому с утра.
Я всё влюбленней и мятежней
Смотрю в глаза твои, сестра!
Учи меня дневному бою -
Уже не прежний отрок я,
И миру тесному открою
Полет свободного копья!

Апрель (?) 1907

"И мы подымем их на вилы…"

И мы подымем их на вилы,
Мы а петлях раскачнем тела,
Чтоб лопнули на шее жилы,
Чтоб кровь проклятая текла.

"Сырое лето. Я лежу…"

Сырое лето. Я лежу
В постели - болен. Что-то подступает
Горячее и жгучее в груди.
А на усадьбе, в те́нях светлой ночи,
Собаки с лаем носятся вкруг дома.
И меж своих - я сам не свой. Меж кровных
Бескровен - и не знаю чувств родства.
И люди опостылели немногим
Лишь меньше, чем убитый мной комар.
И свечкою давно озарено
То место в книжке, где профессор скучный,
Как ноющий комар, - поет мне в уши,
Что женщина у нас угнетена
И потому сходна судьбой с рабочим.
Постой-ка! Вот портрет: седой профессор -
Прилизанный, умытый, тридцать пять
Изданий книги выпустивший! Стой!
Ты говоришь, что угнетен рабочий?
Постой: весной я видел смельчака,
Рабочего, который смело на́ смерть
Пойдет, и с ним - друзья. И горны замолчат,
И остановятся работы разом
На фабриках. И жирный фабрикант
Поклонится рабочим в ноги. Стой!
Ты говоришь, что женщина - раба?
Я знаю женщину. В ее душе
Был сноп огня. В походке - ветер.
В глазах - два моря скорби и страстей.
И вся она была из легкой персти -
Дрожащая и гибкая. Так вот,
Профессор, четырех стихий союз
Был в ней одной. Она могла убить -
Могла и воскресить. А ну-ка, ты
Убей, да воскреси потом! Не можешь?
А женщина с рабочим могут.